Линия жизни - Страница 60

– Синдзи, готов? – справа вновь появилась картинка из полевого штаба.

– Так точно, мой командир! – бодро отрапортовал я, прикладывая два пальца к виску, салютую на французский манер.

– Добро, – с улыбкой кивнула Мисато и скомандовала. – Евангелион-01, запуск!

В этот же момент десятки небольших пиропатронов отстрелили внешние питающие кабели, а Ноль-первый переключился на энергию, вырабатываемым заплечным дизель-генератором, суммарной мощностью порядка полусотни тысяч лошадиных сил.

Я взял в правый манипулятор меч, в левый пистолет, поднял Еву на ноги и двинул её вперёд.

Я иду в темноту, за спиной огни
Они светят в ночи, они так холодны
Где-то там в глубине пробуждается мгла
И на стенах вокруг пляшут отблески зла.

Я страшусь темноты. В ней так много меня
И дрожит от шагов под ногами земля.
Этот зверь – будто я. Будто я – этот зверь
Что увижу я здесь, миновав эту дверь?..

– Это молитва? – поинтересовалась Кацураги, уже чисто голосом, не поддерживая канал видеосвязи.

– Это стихи, – ответил я, подходя к спуску под землю. – На русском, если что.

– Читать перед боем стихи… Круто. Кто автор?

– Хм… Похоже, что я… Стихосложение – одна из обязательных дисциплин для рыцарей многих стран, наряду с умением махать мечом, ездить верхом и не нажираться в хлам на пирах… Связь ещё долго продержится?

– До того момента как ты войдёшь в геофронт, – ответила Мисато. – После сигнал, скорее всего, будет потерян, а прямой канал с помощью лазера нам не установить…

– Понятно…

Ноль-первый неторопливо спускался под землю. Вокруг всё выше и выше вырастали стены гигантского тоннеля, а камень крошился и трескался под чудовищной поступью Евангелиона.

Всё ниже и ниже, всё ниже и ниже… Вокруг серая панорама коридора, чей покой потревожили после многих тысяч лет забвения. Чувствую себя почти Орфеем, спускающимся в Тартар… Волнение… Да нет его уже, пожалуй – время терзаться и беспокоиться уже прошло. Да и сколько уже было таких выходов у меня? Сакиил, Самсиил, три подхода к Рамиилу, «Одиночка», Гагиил, Израфиил… Чёрт, а ведь много. Треть врагов уже позади…

– Удачи, Синдзи, – негромко раздаётся в голове. – Береги себя.

Ответить я уже не успеваю – на стенку капсулы выводится сообщение о том, что связь с центром потеряна.

И вновь я один. Каждый раз. Всегда.

Я могу быть в толпе, но всё равно буду немного одинок. Несмотря на всех друзей, что появились у меня здесь. Ещё пару месяцев назад мне казалось, что я та самая песчинка, которая может сломать зловещий механизм местного Апокалипсиса…

Сейчас мне уже так не кажется.

Не получается просто встать между шестерёнками судьбы, а все изменения, что я сделал… Так отвратительно осознавать, когда ты не знаешь, что именно нужно сделать. А ещё отвратительнее сознавать, что для того, чтобы изменить всю систему нужно совершить нечто запредельное, а это вряд ли по силам обычному человеку.

Я – обычный человек? Это так. Не гений и вундеркинд – просто нужный человек в нужном месте. Поставленный передо мной сектор задач я выполняю хорошо. Но не более. И это… бесит.

«Человек с рождения опутан тысячами нитей условностей и законов. Разорвёшь одну, и ты – преступник. Десять – смертник. Все – Бог!».

Нет, это сказал вовсе не писатель-фантаст Николай Перумов устами одного из своих персонажей. За многие века до этого их произнёс знаменитый арабский полководец Салах ад-Дин.

Надеюсь, что он был неправ. Как-то даже смешно думать о том, чтобы стать Богом…

Шаги и грохот трескающегося под ногами Евы камня гулким эхом отдаётся в темноте коридора, ведущего под землю. Удивительно, но здешний пол ничуть не уступал по крепости массивным железобетонным плитам, которые французы настелили до входа в магистраль, дабы Ноль-первый не увяз в песке по колено. Плиты я, кстати, крошил только так, и наверху их сейчас наверняка заменяют новыми. А вот местный материал зело крепок – крошится, трескается, но совсем уже не ломается. Местные умники говорили, что это – какая-то разновидность базальта. Причём, если внешний слой пола и стен магистрали сложен из отдельных блоков, то вот основная часть конструкции под ними представляет собой едва ли не единый монолит. То ли отдельные части невообразимым образом сплавили между собой, то ли они изначально были отлиты в одной супергигантской форме…

Хотя вот это уже явный бред.

Магистраль кончилась достаточно быстро. Вот я, вроде бы, только начал спускаться, а вот уже стою перед входом в геофронт. Ошибиться сложно – проход в виде перевёрнутой трапеции подобно ране рассекал слегка выпуклую поверхность стены, перегораживающее проход. Внешне – всё тот же камень, а вот под ним…

А чёрт его знает, что под ним. Да и не особо мне это интересно.

Миновал проход длинной в пару десятков метров – в Еве это ведь буквально несколько шагов. Небольшой маршрутизатор, что отображался на стенке контактной капсулы, исправно высчитывал метры до точки выхода внутрь каверны.

Сто пятьдесят… Сто сорок… Сто тридцать…

Пол теперь идёт без наклона – прямо и ровно. Впереди уже слегка светлеет прямоугольный провал выхода.

Девяносто… Восемьдесят… Семьдесят…

Так, Виктор, соберись. Соберись! Меч перехватить поудобнее, пистолет на изготовку…

Сорок… Тридцать… Двадцать…

Десять.

Пора!

Короткий мысленный приказ уносится к двум закреплённым на плечах Евангелиона пакетам ракетных направляющих. Темноту тоннеля прорезают вспышки стартующих НУРСов, а за спиной вырастают клубы дыма и пламени. Четыре 122-миллиметровые неуправляемые ракеты, боеголовки которых снаряжены красным фосфором, уносятся вперёд.