Линия жизни - Страница 22

– Да голова и так не только у тебя одного болит… Кстати, что вы вчера, паршивцы, сделали с Рицко? Она мало того, что вся зелёная, так ещё и голову полотенцем замотала и говорит, что это от головной боли. Но я-то чую, что она врёт!

– Кстати, да, – присоединилась к разговору немного отошедшая от фирменного юмора Кацураги рыжая. – Когда я вчера видела её в последний раз, то она была вполне бодрой. А потом вроде бы помню, как её кто-то на руках нёс…

– Это её О'Брайан вчера из тира выносил…

– Изверги! Вы вчера застрелили Рицко в тире?!

– Так ты же её сегодня живую видела – как мы тогда могли её застрелить-то?

– Ну, значит, не насмерть… Давай, колись!

– Да чего колоться-то? Мы вчера хотели эксперимент по стрельбе поставить… Но кто же знал, что Акаги от жадности схватит «дезерт игл», который при первом же выстреле саданул в лоб и отключил её! Так что предчувствия тебя не обманули, командир: у Акаги под полотенцем – шишка.

– Офигеть! – моментально вскочила на ноги Мисато. – Я должна это видеть! Так, мальчики и девочки, без меня не скучать – я быстро!..

– Сколько, говоришь, ей лет-то? – задумчиво произнесла Аска, провожая взглядом убегающую Кацураги.

– Ничего не говорю вообще-то. А лет – двадцать девять, хотя больше двадцати пяти не дают.

– Я бы и двенадцать-то не дала… И это взрослый человек?

– Ну… – несколько смущённо почесал я затылок. – Взрослые – они и такими тоже могут быть… Спорим, ты в двадцать девять тоже всё ещё будешь играть в компьютерные игры и попадаться на подколки в стиле нашего командира?

– Что за чушь! – возмутилась Аска. – Такого не будет! Конечно, спорим!

– Гут. А на что?

– Нууу… Спор долговременный, так что на мелочи и банальности размениваться нельзя… А если мыслить логически, то годам к тридцати ты будешь всё таким же типа крутым и пафосным солдафоном, но в чинах побольше. Будешь, если я не пристукну тебя на следующей неделе… Так что, думаю, будет неплохо, если ты произнесёшь перед строем каких-нибудь солдат речь… на кошачьем языке.

– В смысле? – не понял я.

– Ну, промяукаешь, – азартно взмахнула рукой Лэнгли. – Что-то типа: Мяу! Мяу-мяу-мяу! Мяяяу!.. Врубаешься?

– Слушай… Ты со вчера хоть протрезвела? А то у меня теперь сомнения…

– Дурак!..

* * *

– Если честно, то я сильно удивлён, что ты столь безропотно надела школьную форму, – высказал я мысль, когда мы с Аской и Рей в среду всё-таки отправились в школу.

– А почему удивлён? – поинтересовалась Лэнгли.

– Ну… Не сочти за грубость, но ты же у нас уравниловку люто ненавидишь – всё бы тебе выделиться из общей массы… Да и форму ведь не любишь…

– Что за ерунда! Мне не нравится милитаристическое убожество – это факт, но вот школьную форму я нахожу очень миленькой и красивой. Так почему бы и надеть её? И вообще, я всегда стараюсь вести себя так же, как и все вокруг…

– Оно и видно, – негромко вставил я.

– Вот среди американцев я всегда стараюсь вести себя по-американски, среди немцев – по-немецки…

– А среди идиотов? – ехидно вставил кто-то позади нас голосом Тодзи.

– А среди идиотов я впервые, – холодно бросила рыжая через плечо. – Здороваться не учили, горилла?

– Син, Рей, здорово! Видел в новостях записи вашего боя – офигенно! Жаль только, что вы эту рыжую демоницу заодно с Ангелами не уработали…

– Синдзи, скажи этой обезьяне, что ещё одно слово, и я его тоже уработаю, – процедила Лэнгли.

– Син, скажи этой ведьме, что ещё неизвестно кто кого уработает.

– Синдзи, скажи этому говорящему корнеплоду, что в честь него скоро заиграет марш Шопена. Но он его не услышит.

– Син, скажи…

– А ну отставить! – рявкнул я. – Я вам – не сова! И в дипломатический корпус не нанимался!

– А при чём тут совы? – не поняла Аска.

– Почту они разносят просто… – и тут на меня снизошло озарение. А если в этом мире некто по фамилии Роулинг ничего не писала о мальчике с логотипом «Опеля» на лбу? Нет, она же вроде бы первые книги ещё в конце девяностых написала… Но вот стали ли они настолько же известны здесь, как и в моём мире? Любопытно…

– Первый раз такую чушь слышу. Ты случайно с голубями не путаешь?

– Может и путаю…

Нда, наверное, по идеологическим причинам не пошло – насколько я понял, сейчас из литературы в моде фантастика (не фэнтэзи) и стиль так называемых «колониальных» боевиков. Про то, как дома стало худо, и крутые парни поехали в какие-то гремучие гребеня отвоёвывать себе и своим семьям место под солнцем. Или про то, как мудрые и сильные европейцы несут свет цивилизации в труднодоступные места планеты…

Та ещё чушь, конечно, но как по мне – так самое оно. Намного лучше всякой демшизоидной литературы о том, как всем нужно покаяться, признать некрофилов и прочую плесень нормальными людьми, или слезливых саг о добреньких упырях и мерзких злых людишках.

Как по мне, так новое прочтение нравов конца девятнадцатого-начала двадцатого века – это лучшее, чего сейчас достойно человечество…

– Слушай, а чего-то Айды нет?

– А, – безнадёжно махнул рукой Судзухара. – Очкарик уже третий день дома сидит.

– Неужто заболел?

– Видишь тут какое дело, Син… – слегка смущённо потёр лоб Тодзи. – Мы с ним поспорили, как бой с Ангелом пройдёт… Я поставил, что (уж извини, старина!) тебя опять ранят. Ну, стопудово верный ход был – ты же после каждого боя весь в пластырях и бинтах был…

– Но в этот раз ты не угадал, – усмехнулся я.

– Да и здорово!.. Но килограмм мороженного Кенске поставить всё-таки пришлось, а он его на радостях от победы за раз и сожрал. Ну и… ангина теперь у идиота.